Чужак в стране чужой - Страница 136

136

Преподобный Фостер — священник то ли самозваный, то ли, если верить другим источникам, рукоположенный самим Господом Всевышним — понимал дух своего времени насквозь, не хуже, а даже, пожалуй, и лучше, чем опытный карнавальщик понимает деревенского лоха. Сквозь всю историю культуры, известной как «американская», красной нитью проходит повальная шизофрения, а попросту говоря — раздвоение личности. Законы ее были пуританскими, поведение же за закрытыми дверями — сугубо раблезианским; основные ее религии были аполлоническими, а церковные службы — почти дионисианскими. В двадцатом веке (по земному христианскому летоисчислению) не было на Земле ни одного другого места, где секс подавлялся бы с таким, как в Америке, ожесточением — и не было ни одного другого места, где секс вызывал бы такой острый, всеобщий интерес.

Все крупные религиозные лидеры нашей планеты были сильными, магнетическими личностями, ни один из них не обладал нормальной, как у рядового человека с улицы, сексуальностью; эти же две черты отличали и Фостера. Земные религиозные лидеры бывали, в смысле секса, либо аскетами, либо — ну, скажем для приличия, наоборот. Фостер аскетом не был.

Так же как и его жены. И священнослужительницы — по законам Нового Откровения перерождение обязательным образом включало в себя ритуал, прямо-таки уникально приспособленный для взращивания близости.

Многие из земных культов прошлого и настоящего пользовались и пользуются той же самой методикой, но на американской почве такого еще не случалось, во всяком случае — в крупных масштабах. Пока не появились фостериты.

Долгое время все попытки Фостера проповедовать кончались плачевно — его мгновенно вышвыривали из города за пропаганду свального греха; техника, позволившая ему без особых опасений распространять свой, мягко скажем, нетрадиционный культ, сложилась далеко не сразу — но все же сложилась. Что-то он позаимствовал у масонов, что-то — у католиков, что-то — у коммунистов, что-то — из практики рекламных агентств, равно так же, как раньше он без малейших угрызений совести составлял Новое Откровение из обрывков старых религиозных текстов. Во-первых, все это подавалось, как возврат к идеалам раннего христианства. Во-вторых, он организовал церковь внешнюю, доступ в которую был открыт каждому желающему. Далее шла церковь средняя, именно она и представлялась неосведомленному наблюдателю настоящей «Церковью Нового Откровения». Брызжущие счастьем спасенные исправно платили десятину, пользовались благами постоянно расширяющихся деловых связей своей церкви и проводили чуть не все свое свободное время в бесконечных безумных карнавалах Счастья, Счастья, Счастья! Еще бы, ведь прежние грехи прощены, а теперь почти никакой твой поступок не будет считаться греховным — пока ты платишь церковный налог, честен в деловых отношениях с братьями-фостеритами, ненавидишь грешников и — главное — СЧАСТЛИВ. И нельзя сказать, чтобы Новое Откровение откровенно призывало к далеко не новому развороту, оно ограничивалось тем, что излагало проблемы сексуального поведения несколько таинственно и невнятно.

Именно из прихожан средней церкви набирались боевики штурмовых отрядов. Фостер пользовался приемом, который еще в начале двадцатого века отработали до совершенства «уоббли»; если какая-либо местная община пыталась подавить на своей территории фостеритское движение, фостериты слетались в этот город в таком количестве, что их не могли сдержать ни копы, ни тюрьмы — копов мордовали, и по-черному, а тюрьмы разносили по кирпичику.

А если какой-нибудь опрометчивый прокурор выносил обвинительное заключение, оно неизменно и с треском проваливалось; наученный собственным своим горьким опытом, Фостер организовал действия боевиков таким образом, что — с точки зрения закона — судебное расследование выглядело, как внесудебное преследование, а попытка изгнания — как жестокие, ничем не оправданные гонения. Ни Верховный суд США, ни позднее Верховный суд Федерации ни разу не поддержали приговор, вынесенный фостериту по обвинению в фостеризме.

Но существовала еще и невидимая постороннему взгляду Внутренняя церковь — сплоченная группа абсолютно преданных людей, к которой принадлежали все священники, все крупные общественные деятели — фостериты, весь хозяйственный и идеологический аппарат. «Перерожденные», вышедшие за пределы добра и зла и уверенные в своем конечном спасении, они одни и участвовали в высших, строго хранимых от непосвященных таинствах.

В ранние времена, когда движение еще не очень разрослось, Фостер выбирал этих людей лично и с величайшей тщательностью. Он высматривал мужчин, подобных самому себе, и женщин, подобных своим женам-священницам, динамичных, абсолютно убежденных, упрямых, лишенных чувства ревности — в самом житейском смысле этого слова. По своему темпераменту все они должны были являться потенциальными сатирами и нимфами — ибо внутренняя церковь была там самым дионисианским культом, которого так не хватало Америке, на который имелся такой большой спрос.

Фостер был до крайности осторожен, женатые и замужние допускались в святая святых его церкви только семейными парами, никак не поодиночке. Первым требованием к холостым кандидатам были сексуальная привлекательность и сексуальная агрессивность; Фостер установил незыблемое правило, по которому мужчины обязательно превосходили по численности женщин. Нет никаких определенных свидетельств, что «Архангел» изучал опыт своих предшественников, пытавшихся организовать в Америке нечто подобное, но он явно знал — либо чувствовал, — что большинство этих попыток провалилось по одной и той же причине — инстинктивное стремление жрецов к единоличному обладанию предметом своей похоти вело к проявлению ревности и как следствие к разброду и расколу. Фостер такого не допускал: абсолютно все женщины — в том числе и его собственные жены — были, так сказать, общественным достоянием.

136